«Пена дней» и другие истории - Борис Виан

он успел заметить большое сумрачно-пустое пространство. Дом приближался. Мальчик испуганно остановился. Но воспоминание о хозяине подтолкнуло его вперед: надо забрать молоток. Он поднялся на крыльцо.

Сквозь открытые ставни на ступеньки струился свет из гостиной. Дверь был открыта. Андре робко постучал.

– Войдите! – услышал он нежный голос.

Андре вошел. Перед ним стояла довольно высокая дама в очень красивом платье. Она смотрела на него очень серьезно. Смотрела так, что ком вставал в горле.

– Мой хозяин забыл молоток, – произнес он. – И послал меня.

– Хорошо, – сказала дама. – Ищи, малыш.

Развернувшись, он заметил три клетки. Они стояли в глубине опустевшей без мебели комнаты. Они были рассчитаны на человека среднего роста. Их толстые квадратные прутья частично скрадывали то, что находилось внутри и шевелилось. В каждой клетке имелись кроватка с периной, кресло и низкий столик. Электрическая лампа снаружи освещала все три клетки сразу. В поисках молотка Андре подошел к одной из них и увидел внутри чью-то светловолосую головку. Он вгляделся, смущаясь, чувствуя на себе взгляд той дамы. В этот момент он заметил молоток. Наклоняясь за ним, он продолжал всматриваться в то, что находилось внутри клеток. Там находились маленькие мальчики. Один из них что-то спросил, дама открыла дверь, вошла внутрь и стала говорить очень нежные слова, которые Андре не понимал. Затем дама вышла из клетки и в упор посмотрела на подмастерье. Он сказал: «До свидания, мадам» – и пошел к двери, склоняясь под тяжестью молотка. У самой двери его окликнул чей-то голосок: «Как тебя зовут?»

– А меня зовут… – подхватил другой голосок.

Больше он ничего не услышал, так как его мягко, но решительно выставили за дверь. Он спустился по каменным ступеням. Голова у него кружилась. Подойдя к большой золотой решетке, он обернулся в последний раз. Наверное, так чудесно сидеть вот так вот, всем вместе, и чтобы кто-нибудь лелеял тебя в маленькой клетке, полной тепла и любви. Он пошел в сторону деревни. Рабочие, не дождавшись Андре, ушли вперед. Калитка за ним гулко захлопнулась. Между прутьями сновал ветер.

Красная трава

Глава I

Теплый, сонный ветер пытался запихнуть в окно охапку листьев. Вольф словно зачарованный следил, как раскачивающаяся ветка время от времени пропускает внутрь клин дневного света. Без всякой причины он вздрогнул и, опершись руками о край письменного стола, привстал. По ходу дела скрипнул дощечкой паркета и в качестве компенсации бесшумно прикрыл за собой дверь. Спустившись по лестнице, он очутился снаружи, и вот уже нога его коснулась узкой кирпичной дорожки, обсаженной с двух сторон крапивой двубортной; дорожка вела через местную красную траву в Квадрат.

В ста шагах от него машина кромсала небо всей своей серой стальной конструкцией, расчерчивала лазурь нечеловеческими треугольниками. Рядом с машиной, как большущий, табачного цвета майский жук, копошился комбинезон Ляписа Сапфира, механика. Комбинезон был надет на Сапфира. Вольф издали окликнул его, майский жук выпрямился и отряхнулся.

Он встретил Вольфа в десяти метрах от аппарата, и дальше они пошли вместе.

– Вы пришли ее проверить? – спросил Ляпис.

– Пора, мне кажется, – сказал Вольф.

Он взглянул на аппарат. Клеть была поднята, и между четырьмя коренастыми опорами зиял глубокий колодец. Там в должном порядке размещались собственно разрушающие элементы, они станут прилаживаться друг за другом по мере вхождения машины в ритм.

– Лишь бы все обошлось без сучка без задоринки, – сказал Вольф. – В конце концов, она может и не выдержать. Все рассчитано тютелька в тютельку.

– Если такой машине в тютельку попадет только один сучок, – проворчал Сапфир, – я берусь выучить тарабаскский и всю оставшуюся жизнь буду говорить только на нем.

– Я его тоже выучу, – сказал Вольф. – Тебе же надо будет с кем-нибудь поговорить, а?

– Шутки в сторону, – сказал возбужденный Ляпис. – Тарабаскский от нас никуда не уйдет. Ну что, запустим? Я позову вашу жену и Хмельмаю. Нужно, чтобы они это видели.

– Да, нужно, чтобы они это видели, – без убеждения повторил Вольф.

– Я на мотороллере, – сказал Сапфир. – Вернусь через пару минут.

Он оседлал крохотный мотороллер, который с грохотом тронулся с места и затрясся по кирпичной дорожке. Вольф остался посреди Квадрата один-одинешенек. В нескольких сотнях метров от него высились ровные, четко очерченные стены из розового камня.

Среди красной травы Вольф стоял перед машиной и ждал. Уже много дней, как перестали забредать зеваки: они берегли силы на официально назначенный день торжественного пуска, а пока предпочитали ходить в «Эльдораму» – глазеть на полоумных боксеров и укротителя ядовитых крыс.

Тихо блестело довольно низкое небо. Сейчас можно было, взобравшись на стул, потрогать его пальцем; но достаточно одного порыва, одного дуновения ветра – и оно сожмется, втянется в себя и поднимется в бесконечность…

Вольф подошел к пульту управления и плотно прижал к нему ладони, проверяя его на прочность. Как обычно, он держал голову чуть наклонно, и его твердый профиль четко вырисовывался на менее прочной жести контрольного шкафа. Ветер облеплял его тело рубашкой из белого полотна и синими брюками.

Слегка взволнованный, он стоял и ждал Сапфира. Вот так просто все и началось. День был похож на другие, и только очень тренированный наблюдатель смог бы различить тончайшие, схожие с золочеными кракелюрами прожилки, метившие лазурь точно над машиной. Но задумчивые глаза Вольфа грезили среди красной травы. Время от времени из-за прилегающей к дороге западной стены Квадрата раздавалось мимолетное эхо проезжающего мимо автомобиля. Звуки разносились далеко: был выходной день и люди скучали в тишине.

Потом по кирпичной дороге заикал движок мотороллера; прошло несколько секунд, и Вольф, не оборачиваясь, почувствовал рядом с собой запах светлых духов своей жены. Он поднял руку и нажал пальцем на пусковую кнопку. С нежнейшим посвистом завертелся мотор. Машина вибрировала. Серая клеть заняла свое место над колодцем. Никто не двигался. Сапфир держал Хмельмаю за руку, а она прятала глаза за решеткой желтых волос.

Глава II

Все вчетвером они разглядывали машину; раздался резкий щелчок: это вторая деталь, зацепленная зубцами головного элемента, заменила его в основании клети. Негнущийся маятник колебался бесперебойно, без толчков. Мотор вошел в режим, а выхлоп выскреб в пыли длинную канавку.

– Работает, – сказал Вольф.

Лиль прижалась к нему, и сквозь полотно своих рабочих брюк он почувствовал линию резинки на ее бедрах.

– Ну что, – сказала она, – отдохнешь теперь несколько дней?

– Надо идти дальше, – сказал Вольф.

– Но ты же сделал все, что они тебе заказали… – возразила Лиль. – Дело сделано.

– Нет, – сказал Вольф.

– Вольф… – пробормотала Лиль. – Тогда… никогда…